Правила построения контекста и разнообразие форматов в практике садо-мазо-терапии
Теперь о контексте: эту тему необходимо обговаривать достаточно подробно. Первое требование, предъявляемое к такого рода работе, — это достаточно высокая степень ритуализации или театрализации происходящего при сохранении осознания ответственности. Почему так? Ритуализация требуется по нескольким причинам. Во-первых, она задействует более глубокие слои сознания, а именно те, на которых разыгрываются все эти перинатальные или экзистенциальные темы. Если мы остаемся чисто формально в рамках личности, то есть в рамках традиционной паратипопсихотерапии, — то да, эта работа бессмысленна, и да, эта работа опасна, потому что личность совершенно не может ни осознать, отрефлексировать, ни интегрировать, ни использовать эти энергии. Она может сделать это, только погрузившись в более широкий, заличностный, ритуальный или игровой контекст. При использовании ритуального контекста мы активизируем третью матрицу, в игровом контексте активизируем первую матрицу, а вещи эти в каком-то смысле симметричные, то есть игры детей и ритуалы взрослых имеют очень похожие структурные элементы. Это очень важно использовать. Это, в частности, немножко расслабляет гиперответственность личности.
В ритуале возникает равновесие между «Я делаю» и «Со мною происходит». Ритуальное пространство основано на равновесии этих двух сил. И то, и другое является опасностью. Если человек в такой работе переходит полностью на сторону «Я делаю», то это — опасность своеволия, маньячества и так далее. Существует реальная опасность заиграться. Хотя на практике она пока не реализовалась, наверное, это возможно. Поэтому каждый участник должен периодически спрашивать себя: «Что я чувствую, что я делаю, и хочу ли я действительно делать то, что я сейчас делаю». Вот такая постоянная экологическая проверка необходима, чтобы не уйти слишком далеко в первую матрицу.
Если человек в такой работе полностью переходит на сторону «Со мною происходит», то есть отдается, теряя личное участие, личную вовлеченность, то это другие опасности, это подчинение, рабство, еще большая активизация комплекса жертвы: «Будь что будет, я отдамся потоку и буду чувствовать или терпеть до бесконечности». Это не имеет смысла. Все, что происходит в такой работе — это отнюдь не упражнение на терпение, и не выяснение собственных границ. Хотя в процессе границы тоже будут выясняться, но опять-таки, очень важно сохранять личное присутствие. Как ведущими, так и участниками должно поддерживаться не скатывание в одну или в другую сторону. Это мне представляется неким эквивалентом переноса и контрпереноса, о чем меня часто предостерегают в связи с этой работой. Мне кажется, что в такой работе имеет смысл участвовать людям, как-то подступившим к границе. То есть, для человека, живущего в первой или в начале второй матрицы, эти задачи просто неактуальны, и вовлекать его в такую работу было бы действительно преступлением, ошибкой. Если человек подходит к этой границе, то он с необходимостью обладает определенным уровнем осознания, просто чуть-чуть поставив ему ритуальную технику, мы решим проблему переноса-контрпереноса.
В процессе с неизбежностью будет возникать взаимодействие тем терапевта и участника. То есть, терапевт здесь переходит из одной парадигмы в другую. Потому что еще один важный принцип — это участие и ответственность каждого человека за создание формата для себя. То есть, никакой формат, никакие конкретные методы и способы не навязываются. И здесь тоже присутствует интересная перекличка с перинатальной динамикой, потому что на самом деле мы привыкли рассматривать ребенка как полностью пассивное существо. А вот духовные акушеры часто говорили мне о том, что, на самом деле, именно ребенок определяет, как все происходит. В каком-то глубинном смысле, это ребенок определяет все происходящее. Вот так же важно, чтобы человек, находящийся в центре, в фокусе интенсивности, определял бы все происходящее с ним.
Вот эту позицию — «Я сам играю, я сам это придумал», — очень важно поддерживать в пределах исследуемой темы. Существует зона, в которую имеет смысл попадать. Эта зона определяется так: «Любопытно и чуть-чуть страшно». Здесь будет много возможностей для удовлетворения собственного любопытства. Это самая эволюционная зона. Дети развиваются именно так: они всегда идут туда, где им любопытно и чуть-чуть страшно, они никогда не загонят себя туда, где им страшно по-настоящему. Идти стоит туда, куда вам хочется, потому что наше тело, чувства дают нам идеальную безопасность.
Часто бывает так: мы принимаем решение идти менее простым путем, чем обычно. А встретившись с трудностями, мы пугаемся и начинаем ругать злую судьбу и людей, которые якобы не дают нам идти дальше. И забываем при этом, что сами выбрали условия игры. И в таких случаях достаточно бывает просто вспомнить, что —«Я сам играю, я сам это придумал», как и обстоятельства, и люди превращаются из ваших врагов в друзей и помощников.
Вот это состояние: «Я сам это придумал, я это творю, мне это интересно, мне это любопытно», очень важно сохранить даже когда интенсивность будет повышаться, в те моменты, когда не всегда будет легко просто играть. И тогда можно подключать ощущение ритуальности, то есть, определенный внутренний ритм, ощущение пространства, ощущение общности с группой. Каждая группа — как бы коллектив исследователей, и очень важно поддерживать друг друга в исследовании этого пространства, создавая для человека, который будет находиться в фокусе внимания и интенсивности максимально благоприятные условия для исследования его собственных зон энергии, границ, силы. И вот эта точка равновесия между игрой, ритуалом, исседованием, реальным, серьезным чувством и ощущением в теле, — создаст то пространство, в котором будет легко, просто, ясно, будет много происходить, будет легко интегрироваться.
Имеет смысл сохранять внутреннее равновесие в любом случае; даже если вы желали что-то получить, а этого не произошло, не стоит прилагать чрезмерных усилий. Есть какой-то шаг личности, какой-то ответ жизни. Если они не согласуются, имеет смысл попробовать другой шаг.
Следующий очень важный принцип: ваше личное творчество. Поскольку мы исследуем именно стык второй и третьей матриц и способ доступа к активной творческой воле, то единственное, что имеет смысл, это собственное творческое определение тех форматов, тех игр, в которые вы будете играть. Будет некое пространство, в котором вы можете попробовать разные варианты, разные позиции: активную, пассивную, наблюдателя, советчика, исполнителя и другие. Имеет смысл провести себя по всем позициям, чтобы со всех точек зрения ощутить все происходящее.
Следующий вопрос — вопрос устойчивости и стабильности рабочей зоны, рабочего пространства. Когда я начинал эту работу, мне казалось, что эта зона будет очень узкая, что с одной стороны ничего не будет происходить, а потом как начнется, как разнесет, и нужно будет у людей ремни отнимать! Оказалось — ничего подобного, рабочее пространство оказалось на удивление стабильным и широким. То есть, от тех границ, когда уже что-то начинает происходить, до тех границ, когда люди чувствуют, что пора снижать интенсивность, останавливаться, — между ними очень широкое пространство, где можно освоиться, очень многое почувствовать, исследовать, найти, и прочее, прочее.
Рекомендации по использованию ремня
В тех форматах, где основным инструментом является ремень, есть две рабочие зоны — это ягодицы и зона между лопаток. Они обладают разным архетипическим доступом. Работая с ягодицами, вы будете попадать в области трансперсональных, перинатальных переживаний. Зона между лопаток — это вход в травматические ситуации вашей жизни после рождения. Поэтому работа только с двумя этими зонами уже даст много хорошего материала.
Существуют подручные, разнообразящие опыт средства. Можно попробовать делать это, стоя у стены, или через коленку, или сопровождать битье словесным воздействием, грубым или ласковым.
Важен постепенный вход. Начинать необходимо с разминки, поглаживания, и постепенно усиливать воздействие. Когда интенсивность будет максимальной, начнет подниматься личностный материал, детские воспоминания, — очень важна позиция наблюдателя. Не стоит увлекаться и глубоко уходить в эти переживания.
Инструмент является, в каком-то смысле, продолжением руки. А в каком-то смысле — самостоятельным существом. С ним можно взаимодействовать, как с существом, танцевать, и в этом танце находить определенный смысл. Небрежный танец принесет ненужную боль; танец точный, красивый даст очень много, почти не потребует платы.
Осознание цели
Пожалуй, самое главное в садо-мазо-терапии — это четкое осознание того, что сама по себе эта работа не имеет никакой ценности, и как только человек начинает рассматривать ее как самоцель, она становится опасной. Имеет смысл держать линейный контекст происходящего, то есть помнить, что это не просто группа людей, собравшаяся оттянуться, хотя в том числе и это. Или отпустить самые темные стороны своей души, хотя в том числе и это. С одной стороны тебя ждет сила, любовь, и там можно будет навсегда забыть про садо-мазо-терапию, а с другой стороны, мы всегда можем вернуться в детство, в другой вариант любви, то есть, в первую матрицу. Поскольку все происходящее в этой работе — это феномены второй и третьей матрицы, кратковременные по отношению к первой и четвертой, то и нужно их рассматривать в таком контексте. Нужно помнить, что вся эта работа служебная, временная, промежуточная,- какая угодно, но только не имеющая самостоятельного постоянного существования. То есть, смысл этой работы — пройти сквозь нее. А существует вполне определенная цель, как когда гонят самогон. То есть, первый прогон — невкусный, в нем много примесей сивушных масел и прочего. Но существует вполне определенная цель: это чистая, как слеза, вкусная жидкость, получаемая в конце. При правильном прогоне она получается вкусной.
Как вы понимаете, это — один из возможных способов описывать происходящее. Мне хочется дать вам несколько вариантов, чтобы каждый из вас смог выбрать что-то свое. То есть, для кого-то это будет возможностью встретиться с болью внутри, для кого-то — безопасный способ выразить свою агрессию, найти контакт с той энергией, из которой она рождается. То есть, вы помните, что агрессия — не самоцель, а встреча с источником энергии и интеграция этого источника является целью. Для кого-то это будет чисто практический инструмент типа чистить зубы по вечерам, то есть некий элемент телесной интеграции; для кого-то — ритуал, для кого-то театр. И чем больше возможных контекстов у вас будет, тем легче вы можете найти свое место в этом театре, в этом процессе.
Тот опыт, который был у нас при использовании этих критериев, привел к очень хорошим результатам. Мы очень подробно отслеживали, что происходит с людьми сразу после, что происходит с людьми на следующий день, что происходит с людьми через неделю, через месяц. И практически все было интегрировано сразу, а если не сразу, то на следующий день. Кто-то сделал шаг назад, сказав: «Я понимаю, но это не для меня», но большинство людей спокойно, трезво, осознанно интегрировали элементы этих техник в свою личную социальную жизнь.
Я постоянно пытаюсь отследить, не обольщаюсь ли я. Но я совсем не чувствую тревоги и опасений и каких-то опасностей в этой работе. Она оказалась на удивление безопасной.
Несколько слов об общих принципах ассоциации диссоциированных состояний, то есть, как вводить в тело то, что из него было в какие-то моменты вытянуто. В начале пути мы вваливаемся и вываливаемся из состояния в состояние, то есть, мы переключаемся, переключаемся, переключения нами не отслеживаются, мы можем только обнаружить, что: «Ой, я уже здесь!». А как я сюда попал, как я оттуда ушел — совершенно непонятно, вот это — признак диссоциированных состояний. Постепенно в ходе работы человек как бы начинает протаптывать тропинку между разными состояниями. Вначале эта тропинка еще очень узкая, достаточно нестабильная, там расставляются флажочки. Но постепенно она натаптывается, и по ней можно уже ходить осознанно и без использования искусственных приемов, как, например: чтобы друг друга полюбить, нужно сначала поссориться, а потом помириться и день чувствовать нежность и любовь. Вот это типичный потайной вход в определенное состояние: сначала поссориться, потом помириться. И, наверное, для вас не секрет, что структура сознания устроена так, что наши самые приятные навыки и умения связаны с максимальным количеством боли. Как компенсаторные механизмы вокруг каких-то личностных ран мы накопили нечто очень приятное и полезное, но войти туда мы можем только потеребив эту ранку. И эта зловредная ассоциация постепенно расщепляется, расщепляется проходом туда-сюда, постоянным укоренением этого в теле.
Сергей Всехсвятский
